Granice państwowe, narodowe i kulturowe w prozie wspomnieniowej Juliana Ursyna Niemcewicza

Abstrakt

Государственные, народные и культурные границы в мемуарной прозе Юлиана Урсын-Немцевича

Уроженец деревни Скоки Брест-Литовского округа Юлиан Урсын-Немцевич в жизни принадлежал к группе людей, необыкновенно интересующихся миром, следствием чего были его многочисленные путешествия по Европе и Америке. Он странствовал, добровольно или под принуждением, по Старому Свету от Сицилии до Скандинавии и от Лондона до Петербурга, совершил экскурсию на Ниагарский водопад, посетил индейские и негритянские деревни Земли Вашингтона и потому, что не чувствовал себя спокойно при мысли, что лучше познал чужие края, чем землю отцов, в 1811 году предпринял цикл исторических путешествий по Польше, в которых, кроме туристических целей, хотел проявить свой гражданский протест против установления в 1772 году границ государствами-захватчиками на земле Речи Посполитой Обоих Народов. Постоянно в сообщениях парламентарных, корреспондентских и литературных он протестовал против административной демаркационной линии, с трудом её пересекал, придерживаясь принципа, что границы Польши раз и навсегда установили пястовские и ягеллонские правители. Он не соглашался с любыми их изменениями и ограничениями и не признал утрату государственных границ в 1795 году. Более всего он сопротивлялся нарушению границ, разделяющих первоначально Варшавское Княжество, а потом Королевство Польское и Российскую империю.

State, national and cultural borders in Julian Ursyn Niemcewicz’s memorial prose

Born in Skoki, near Brest, Julian Ursyn Niemcewicz was part of a group of people in the Enlightenment period who were exceptionally interested in the world, which led to his numerous travels across Europe and America. He travelled, voluntarily or under coercion, across the Old Continent, from Sicily to Scandinavia, and from London to St. Petersburg; he went on a trip to Niagara Falls, visited Indian and Negro villages in the Washington Land, and, feeling uncomfortable with the idea that he had got to know foreign lands better than his fatherland, in 1811 he embarked on a series of historical journeys across Poland, during which, in addition to pursuing tourist goals, he wanted to manifest his civic objection to the partition of the Polish-Lithuanian Commonwealth in 1772. In his accounts memoirs, letters and literary works he consistently challenged administrative demarcation lines, crossing them with great difficulty, faithful as he was to the belief that Poland’s borders had been set once and for all by rulers from the Houses of Piast and Jagiellon. He accepted no changes of the borders and reduction of the country’s territory, and obviously did not acknowledge the loss of statehood in 1795. What became the most problematic for him was the crossing of the border separating first the Duchy of Warsaw and then the Kingdom of Poland from the Russian Empire.